|
Духи
и ритуалы
Загадку представляет
необузданность фантазии творцов африканских мифов, зрительные образы
божеств, с которыми сравняется разве что наиболее "удачные"
находки поставщиков фильмов ужасов. Как уже было сказано, понятие
высшего добра не ассоциировалось с божествами и духами; тем и другим
было свойственно поведение, понимаемое человеком как добро и как
зло. Когда боги удалялись на покой, сотворив мир и оставив в нем
вместо себя духов, люди и духи согласно мифам - сказаниям вначале
не имели никаких дел между собой, но затем вошли в соприкосновение
посредством душ умерших предков. Тогда люди узнали, что духи есть
добрые, а есть и злые, бывает, они враждуют между собой. Люди редко
могут заметить их присутствие, и то всегда лишь неподалеку от их
обиталищ (в пещерах, под кронами самых раскидистых деревьев, у хижин
и речных валунов).
Злые духи страшны для человека, они иногда принимают облик прекрасных
людей, а иногда уродов. По народному поверью бамбара одно из страшных
сверхъестественных существ - "н'готе" - карлик ростом
чуть больше метра с длинной бородой и вывернутыми назад пятками,
чем он гипнотизирует жертву, когда приближается к ней. Прикосновение
"н'готе"смертельно для человека.
Другие духи - покровители, к ним взывают посредством ритуалов, причем
лишь представитель какой-то одной семьи или рода в деревне может
обращаться к тому или иному духу.
Говорят, что внешняя простота анимистских культов и ритуалов происходит
от того, что африканец представляет духов хотя и склонными к чудачеству,
как и подобает сверхъестественным существам, но в общем доступными
и, как скажет современный человек, непритязательными. Но прежде,
чем испрашивать заступничества или покровительства духа, причем
всегда определенного, проситель должен был задуматься о поступках
своих и своей деревни. "Самоанализ" выполнял функцию психологического
регулятора социального поведения, и как скажут психологи, средства
интеграции индивидуума в социальную группу.
Когда на человека обрушивались крупные беды, он шел к прорицателю,
чтобы узнать, кто из духов разгневан и какой ритуал совершать. Прогневаться
мог и дух усопшего предка, наказавшего своего потомка, иногда невинно,
вместе со всем родом или общиной. Источником беды мог быть и колдун,
"вдохновляемый" злыми духами. Прорицатели по разному открывали
причины зла: подбрасывали пальмовые орехи или орехи кола и читали
ответы по расположению их на земле после падения.
Европейские миссионеры - исследователи Африки давно заметили, что
прорицатели, как и профессионалы аналогичных профессий в других
странах, очень часто интеллектуально одаренные люди, с повышенной
интуицией, богатой эмоциональной сферой, накопленными в наблюдениях
за природой знаниями. Во всех случаях прорицание предшествовало
определенному ритуалу - священнодействию, устанавливавшему контакт
с духами.
Согласно поверьям, ритуалы придуманы не людьми. Например, ритуалы
охотников в представлениях малинке основаны прародителем охотничьего
рода Дозо, и общины охотников у малинке еще в нашем веке существовали
в соответствии с древними обычаями, со строгой иерархией, закрепленной
многовековой традицией (великие охотники, охотники, простые члены
общины - всем им открыты секреты охоты и "рабы", обслуживавшие
охоту). У каждой общины - своя территория для охоты, посторонний
может охотиться на ней, заплатив старейшине 10 орехов кола. Старейшина
совершал жертвоприношение духам - покровителям великих охотников.
У малинке церемонии посвящения в охотники всегда совершались (в
соответствии с легендой о происхождении охоты) под звуки симби.
Под звуки симби душа охотника отдыхала после охоты среди душ убитых
им животных.
У малинке, бамбара, других народов Западной Африки плодородие земли-кормилицы
зависело от того, насколько постоянно и безукоризненно совершались
ритуалы (Сан - Со). Только земельный вождь, которым обычно являлся
старший член семьи, первый занявший эту землю, имел право исполнять
ритуал от имени всей деревни или своей семьи, обращаясь к духам-хранителям
земли и душам предков, к идолам. Во время ритуалов жители должны
жертвовать белого барана или несколько белых петухов.
К ритуалам начинают готовиться, по крайней мере, за месяц до ожидаемого
урожая. Старейшина семейства собирает глав семей, чтобы определить
вклад каждой семьи в жертвоприношения, зависящий от числа взрослых
членов семьи. Кому-то поручается приготовить напитки (мед или пальмовое
вино), кому - принести баранов, петухов. Когда наступает день ритуала,
земельный вождь во главе старейшин деревни направляется на место
жертвоприношения. Старейшина наливает в колебас самой чистой и вкусной
воды, насыпает в нее понемногу зерен риса, миля, маиса, арахиса,
т. е. всех выращиваемых культур. Он произносит несколько заклинаний,
обращенных к добрым и злым духам, причем заклинания начинаются со
слов "добрый дух" или "злой дух", затем тот
совершает ритуал просьбы о помощи и милосердии для жителей деревни,
предки которых пользовались покровительством духов. Далее старейшина
просит у духов от своего имени сделать земли плодородными для посевов
и говорит: "Чтобы вы распознали наши посевы, деревня принесла
вам зерна посеянного". После этих слов старейшина выливает
воду с зернами на землю. Чтобы узнать, услышали ли духи мольбы -
заклинания и приняли ли они их, крестьяне раскалывали пополам орехи
кола. Старейшина спрашивал духов: "Если вы принимаете наши
подношения, пусть орехи кола упадут на землю расколотой стороной
вверх". После этого резали петухов, причем они должны были
замертво откидываться вверх зобом или на правый бок. Мясо зарезанных
баранов делили между всеми жителями деревни, поливая кровью священное
место проведения ритуала. Кортеж возвращался в деревню, старцы пили
пиво или пальмовое вино и вспоминали прежние ритуалы. Эти традиции
сохранились в саванне совсем до недавнего времени.
Особенно экзотические ритуалы у народов Мали связаны со смертью.
Обряды похорон, обращение с телом покойного и похороны зависели
от возраста, пола, касты, физического сложения и причин смерти умершего.
Некоторые ритуалы воспринимаются совершенно странными и непонятными
для неафриканцев, но в анимистских представлениях они казались естественными.
Например, у малинке смерть старца вызывала радость в деревне, в
особенности у маленьких детей. Они получали подарки от сыновей усопшего.
Сыновья умершего должны были танцевать под звуки тамтама, танцевать
как можно дольше, перед каждым танцем одаривая соплеменников деньгами,
а женщин кусками панни (Традиционная африканская
ткань, ткущаяся шириной в 26 - 30 см - прим. автора).
Тот из сыновей, кто продержался в танце дольше других (в ритме африканской
пляски!) - возвышался в глазах общины. В анималистском мировосприятии
смерть старца символизировала естественное движение жизни, продолжающееся
новыми поколениями, поэтому ритуал смерти становился праздником.
Размер могилы старика соответствовал его положению и престижу при
жизни. Могила достигала в длину 20 метров.
Напротив, у народа сенуфо боялись того, чтобы умерший старец не
унес в могилу семейное счастье и удачу. Поэтому, тело умершего жители
саванны мыли, высушивали на огне и, как говорят, могли хранить дольше
двух лет, прежде чем захоронить. Иногда этого родича хоронили рядом
с хижиной и даже в самой хижине, тогда семья надеялась, что дух
предка никогда не покинет ее. Эта же традиция существовала и у бамбара.
Жестокими кажутся отношения сенуфо и бамбара к захоронению бездетных
женщин или женщин, имевших физические недостатки, представлявшиеся
племени недостаточными для продолжения рода, т.е. жизни. У сенуфо
тело умершей бездетной женщины обмазывалось специальной желтой пастой
(нере), заменявшей саван. Тела женщин с недоразвитой грудью бросали
в термитник на съедение муравьям.
У народа минианка умершие от укуса змеи заворачиваются в саван и
переносятся на кладбище без всяких церемоний, причем не той дорогой,
по которой обычно шла похоронная процессия. Затем тело сбрасывают
в могилу с помощью палок или шестов, так, чтобы никто не прикасался
к нему руками.
Считается, что распространение ислама, а затем христианства почти
полностью вытеснило анимистские ритуалы похорон из традиций жителей
саванны. Но иногда они неожиданно проявляются, причем при самых
необыкновенных обстоятельствах.
В жесточайшую засуху 1973 года в одной из деревень Мали, когда ее
жители отчаялись ждать дождя, умерла карлица. По старым поверьям
бамбара тело умершей карлицы нельзя предавать земле, дабы не гневить
духов. Поверье гласит, что тело карлицы должно быть брошено в реку
или озеро на съедение рыбам. Умершая карлица была крещенной, и христианская
миссия тихо похоронила ее по христианскому обряду на отдаленном
кладбище. Старейшины деревни, узнавшие об ее захоронении, объявили,
что души предков в гневе, что нужно выкопать тело карлицы из могилы
и отдать его воде. Христианская миссия воспротивилась, не допуская
осквернение. Тяжба дошла до губернатора, который не заторопился
объявить о своем решении. Пока губернатор отмалчивался, засуха все
продолжалась. Наконец, старики деревни собрались и глубокой ночью
24 июля 1973 года пришли раскапывать могилу. Первая оказалась не
той, ее зарыли. Когда же вскрыли могилу карлицы, как рассказывают
жители деревни, раскаты страшного грома сотрясли ночную тишину саванны
и хлынул ливень. Дождь продолжался до тех пор, пока вода полностью
не залила опустошенную могилу. Старики донесли тело карлицы до ближайшей
деревни и оставили его на окраине, известив ее жителей громкими
криками. Те понесли тело дальше до реки и, как предписывает поверье,
сбросили его в воду.
То была удивительная, необычная история, во всяком случае, так ее
рассказывают жители деревни. Очень непросто представить ясно, насколько
анимистские обычаи сохраняются сегодня в глубинах африканской народной
жизни. Но бесспорно то, что анимистское мировоззрение пронизывало
все грани цивилизации и культуры Тропической Африки.
Обычно думают, что легенды описывают то, что происходило в мифологическое,
внеисторическое время. Но духи - непременные участники известных
исторических событий в сравнительно недавнем прошлом, что оставляет
необычайно экзотическое впечатление при чтении африканской литературы
по истории. Подобно христианской картине божественного сотворения
мира легенды приписывают могущественные деяния добрых и справедливых
правителей исполнению воли духов, возблагодаривших их.
Одна из легенд - сказаний бамбара повествует о том, как возникло
королевство Сегу в XVI в. (!). Согласно сказанию, один из правителей
династии Кумбали, великий охотник Тигитон (или Битон), поселился
на берегу Нижера под огромным деревом карите (Дерево
с плодами масленичной культуры. Масло карите ценно целебными и косметическими
свойствами - прим. автора) в деревне, названной Сикоро
(что означает в переводе с бамбара под карите). Ночью Тигитон застал
в огороде своей матери сына водного духа, кравшего плоды. Маленький
дух, прося прощения, увлек Тигитона в реку и представил своей матери.
Та в благодарность за прощение ее сына пообещала Тигитону обширную
империю. Чтобы он смог добиться могущества, мать маленького водяного
духа капнула в уши Тигинона по капле молока из своей груди, и он
смог слышать и узнавать все самые сокровенные тайны и потому, как
гласит легенда, стал в 1712 году великим правителем королевства
Сегу. Кстати, анимистские традиции в королевстве Бамбара со столицей
в Сегу были настолько сильными, что оно, по мнению известного африканского
историка Ж. Ки Зербо вплоть до XX века продолжало духовно противостоять
исламу (Zerbo J. Ki. Histore de l' Afrique noire.
- P., 1958. - P. 243. - прим. автора).
В доколониальные времена власть привилегий (манса у бамбара) рассматривалась
врученной ему предками, потому только манса мог, через души предков,
общаться с духами. Таким образом, анимистская традиция превращала
власть манса в священную, имеющую сверхъестественный источник. Манса,
наделенный духовной властью, должен был поддерживать гармонию отношений
между людьми и духами, наделенный властью светской - нести бренные
обязанности поддерживать мир и спокойствие внутри человеческого
сообщества. Интересно, что в исламизированных империях средневековья
(Гана, Мали, Сонгай) манса и вместе с ним политическая и торговая
элита духовно оказывались отделенными от народа, жившего естественными
для него старыми верованиями. Но, как свидетельствуют арабские источники
и африканские историки, опиравшиеся на изучение фольклора, традиций,
манса не пытались обратить народ в мусульманство. Ислам элиты и
народный анимизм мирно уживались. Анимисты считали мансу священным
хранителем священного огня ("дин - тури").
Не только древность, прошлые столетия, но исторические деятели и
события мировой истории XX века находили мифологическое отражение
в массовом сознании народов Тропической Африки. Участники патриотического
движения Свободная Франция, возглавленного генералом Ш. де Голлем
в 1940 году, свидетельствуют, что среди жителей Западной Африки,
в частности Чада - первой французской колонии, присоединившейся
к Свободной Франции, ходила такая легенда. Де Голль был капралом,
он умер, прошло пять лет после его смерти, когда в глубине своей
могилы он услышал о том, что один немецкий капрал захватил Париж,
тогда капрал де Голль, переполнившись гневом, восстал из глубины
своей могилы и воскликнул: "Теперь я генерал. Война начинается!"
(D. Saurat. Attention an Tchad. - La France Libo,
Vol. II, № 8, 20 VI. 1991. - P. 142. - прим. автора).
Подобный фольклорный образ в наш век мог возникнуть потому, что
сохранилось вековое мировоззрение, традиции анимистского мировоззрения.
Проникновение в глушь саванны современной культуры, радио, а теперь
уже и телевидения, школьное образование разрушили прежний мир африканца,
таким, каким он существовал века. Но корни его живучи, и примитивны
представления о том, что современная научно-техническая цивилизация
или тем более усилившееся влияние в Тропической Африке ислама вытеснили
анимистские традиции из обыденного сознания, мышление африканцев.
Примитивны и представления о несовместимости анимистских представлений
и рационалистического мышления. То мировосприятие, что существовало
у жителей Тропической Африки веками, преобразуясь под влиянием ислама,
христианства, европейского рационализма вошло в мировоззрение сегодняшних
африканцев, придав ему очарование таинственности. Напомним, что
эта удивительная черта мировосприятия обнаруживается в мифах, сказаниях,
народов Мали, где человек не сам свято преклоняется перед божествами
и духами, но ищет причины сущего и соучаствует в творении жизни.
Среди народных сказок Мали, собранных М. Сидибе, есть одна, удивительная
лаконичной мудростью, совсем не религиозным, в сущности, видением
мира, хотя в ней присутствуют Рай и Ад, понятия, внесенные в анимистское
мировоззрение исламом. В ней рассказывается об утомившемся путнике,
который отдыхал в палящую жару под тенью дерева, сняв с плеч драгоценную
ношу - бурдюк с водой. Проходившие мимо Бедность, Богатство, Ад,
Рай, Власть, Сила - все страдали от жажды. Бедность взывала путника
к жалости, Богатство сулило любые деньги, Ад обещал потустороннюю
благосклонность, Рай - соблазнял, Власть и Сила, просто-напросто
угрожая, требовали воды. Никому из них не дал воды суровый путник.
Наконец к путнику подошел прохожий по имени Сабабу (Сущая причина).
"Напейся, как следует", - сказал ему владелец драгоценной
влаги. Все в этом мире имеет Сабабу. Если всегда беден - не достает
силы и стараний, не будешь в благополучии, не изыскав дурных или
хороших средств постоянно увеличивать богатство, в Ад не попадешь
беспричинно, в Рай незаслуженно. Только Сила и Власть временно могут
все, но лишь тот, кто владеет Сабабу, сумеет воспользоваться ими
и удержать их. Все в жизни частично представляет реальность, но
лишь Сабабу (Сущая Причина) всепроникающее и составляет основной
закон Вселенной".
Сочетание поверий "архаичного мышления" и рационализма
в сознании современников кажется необычным только поначалу. К этому
так привыкаешь, что однажды покажется странным, неафриканским африканец,
который уже не верит, что "в Африке есть что-то таинственное".
Малийский поэт Фили Дабо Сиссако выразил эту сокровенную идею так:
"Не только своей многоликостью поражает Африка, этот континент
- исполин, но и зачаровывает непостижимыми тайнами" (Избранные
произведения поэтов Африки. - М., 1983. - прим. автора).
У неафриканцев же, в особенности у европейцев в конце XX века, день
за днем открывающего новые тайны биологии, медицины, космологии
и парапсихологии, быть может, больше чувств "цивилизованного
превосходства" по отношению к "дикарским поверьям",
чем у христианских миссионеров и рыцарей рационализма в прошлом
столетии.
Религиозность архаичного мировоззрения, анимистские верования и
поверья народов Тропической Африки совмещены в их мышлении с примитивными
пранаучными представлениями о происхождении жизни. Вспомним, что
в мифах мир понимается вполне диалектически как непрерывное движение.
Если образно уподобить анимистское сознание некоему пространству,
то нельзя свести его к одному, религиозному измерению. Мифологические
легенды бамбара или догонов о жизненной энергии, сообщенной сверхъестественными
и внеземными силами - божествами, возникшей из хаоса и стихий одушевленной
субстанции можно представить интуитивными прообразами гипотезы Вернадского
о существовании энергии живого вещества, биохимической по природе
и космической по происхождению.
Наука XX века совершает такие открытия в познании Вселенной, человеческого
феномена, психики человека, что в мифологических "архаичных
представлениях" неожиданно раскрывается неведомый ранее смысл.
Разумеется, идеализация анимистского мировоззрения африканцев, как
и любых других архаичных форм мышления народов, исказила бы понимание
его как примитивного сознания, отражающего и консервирующего низкий
уровень экономического развития и технического прогресса. Верования
и поверья с веками сковали стихийно возникавшие пронаучные и проматериалистические
элементы мышления. Со временем они "сцементировали" не
менявшийся столетиями застывший тип мышления, суеверного сознания,
низведшего носителей его до положения духовных узников мира, где
властвовали сверхъестественные силы. Потому значительная часть африканской
интеллигенции, европеизированной интеллектуальной элиты, очень остро
реагирует сегодня на традиции древней народной культуры, уверенная,
что они тормозят открытие Африки современной мировой цивилизации,
научно-техническому прогрессу.
Мне вспоминается одна дипломная работа с любопытным названием, защищенная
выпускником Национальной школы администрации Мали: "Песни-сказания
гриотов как фактор, тормозящий социально-экономическое развитие".
Эта проблема отражается и в программных государственных документах.
В "Хартии национальной ориентации и общественной жизни",
принятой в 1988 году правящей партией Демократический союз малийского
народа, отмечается положительное значение народных традиций, "способствующих
гармоничной интеграции индивидуума в семью и социальную общность".
Но оценивается и негативная их роль в современном развитии страны:
"Одно из основных слабых мест в традициях заключено в том,
что они неизменно и упорно навязывают старое мировоззрение, не подвергают
его сомнению, заставляют воспринимать окружающую реальность просто
как данную человеку, вместо того, чтобы изучать и подчинять ее"
(Union democratique du people maliev. Charte d'orneutetin
uctincle et de caudate de la pabliqe. - Bamako, 1982. - P. 59.
- прим. автора).
Конечно, архаичное мировоззрение осложняет восприятие современных
технологий, новых форм и производственной деятельности. Поэтизация
труда, самоощущения африканца в работе на полях как совершение ритуала
духовно привязывают крестьянина к тем приемам земледелия и орудиям
труда, которые существовали веками.
Но разрушение вековых представлений под влиянием культурных контактов
с внешним миром, само материальное воздействие внешнего мира расширяют
дорогу социально-экономическому прогрессу стран Тропической Африки,
одновременно разрушает некогда целостную сферу, гармонию традиционного
африканского общества. Процесс, начавшийся в колониальную эпоху,
еще более бурно развивается в нынешнее время. Традиции, бывшие регуляторами
социального поведения, вообще каркасом африканского общества, слабеют,
а какие-то исчезают. А вместе с тем недостижимым для подавляющего
большинства населения стал стандарт жизни узкой элиты, перенятый
и перенимаемый ею с безудержным устремлением у чужой цивилизации,
по материальному богатству и уровню технико-экономического развития
неизмеримо превосходящей Тропическую Африку. Пропасть между жизнью
миллионов африканцев, каждодневно изыскивающих способ накормить
семью, и роскошью вилл, не утопающих в нищете, увеличивается. Сверкающие
витрины "Сони" и "Грюндика", заполнившие столицы
"Тойоты" и "Мерседесы" разжигают денежные страсти
в добром африканском сознании. Осознание бедности в обществе людей,
предки которых не могли и подумать, что земля может кому-то принадлежать,
кроме Бога, униженность нищеты рядом с кричащим богатством, подтачивают
духовные устои.
Ощущение радости жизни вытесняется из сферы африканца. Ничто, кроме
экономического прогресса, не создает возможности для материального
благополучия. Но пока прогресс мало изменил или не изменил вовсе
условия существования большинства африканского населения. Зато он
выкормил злого могущественного духа, набросившегося на африканские
души. Деньги - вот злой дух, проникший в умы детей, выучивающих
это слово одним из первых. Добрые духи не оставили в беде африканцев,
народная память питает природную гордость, самосознание людей, сохраняющих
традиции доброты, честного отношения к другу, бесхитростности и
непримирения к злу, людей веселых и радостных. Неафриканцев, живущих
в Африке давно перестает изумлять одна из счастливых черт в характере
и поведении африканцев. Наблюдая тяготы и бедность простых людей,
мысленно никак не можешь представить себя на их месте внешне столь
приветливыми, веселыми и даже беззаботными. Эти люди умеют хранить
свою печаль в себе. "Отчего ты так всегда весел?" - спросил
я моего друга механика Амаду, который, когда дела шли нормально,
в день зарабатывал столько, сколько хватало, чтобы поесть и купить
пачку сигарет (зато непременно "Мальборо" или "Данхилл"!).
Никогда не забуду его простой ответ: "Мы веселы, потому что
так легче переносить бедность, можно отвлечься в веселой беседе
или в танцах, от печальных раздумий. Иначе они задавят человека".
***
Накануне возвращения из Мали я зашел к молодому чиновнику в муниципалитете
г Бамако, ведавшему сдачей в наем квартир для иностранцев. В этот
день хоронили старейшего гриота Мали Базуману Сиссоко. Его любили
в народе, почитали все от мала до велика и звали просто и величественно
- Старый Лев Мали. Мало кто знал его истинный возраст, ему было
за девяносто, но многие говорили, что Старому Льву Мали больше ста
лет. Базумана Сиссоко был слеп от рождения, и, став гриотом, неотделимо
слился в своих песнях-сказаниях с историей Мали, все беды и радости
малийцев, колониальная эпоха, предоставление стране независимости
отражены в его поэтических пениях-рассказах под звуки коры. Когда
его хоронили, похоронная процессия растянулась на многие кварталы.
Подобное происходило на моей памяти еще один раз, когда в Бамако
хоронили имама. В день похорон Старого Льва Мали я спросил молодого
чиновника из муниципалитета, что более всего вызывало любовь к нему
малийцев. "Ты знаешь, - ответил он, - в Старом Льве жила душа
народа и душа, жившая в нем, сама играла на коре. Все видели, как
Базумана отставлял в сторону кору, но она продолжала звучать".
|
