С.И. Кузнецов, доктор исторических наук, профессор.
Ю.А. Петрушин, доктор исторических наук, профессор.
История и историки
90 лет исторической школе Иркутского государственного университета

В.В. Свинин
Б.Э. Петри

Сын опального профессора антропологии Эдуарда Петри, Бернгард Эдуардович родился в 1884 г. в Швейцарии, в г. Берне. Детские годы до 12 лет провел в Италии и вернулся после амнистии отца в Петербург, где окончил гимназию и университет. В связи с ранней смертью отца его опекуном и наставником стал академик В.В. Радлов. После окончания университета Бернгард становится сотрудником Музея антропологии и этнографии Российской Академии наук, организатором и директором которого был Радлов. Он ведает отделом Сибири, совершает первые экспедиции в Прибайкалье.
В бурные годы революции и гражданской войны в Сибири Б.Э. Петри с семьей оказался в Иркутске, отрезанном от центра, не имея возможности вернуться в Петроград.
В 1918 г. по настоянию общественности в Иркутске открывается университет. Ректор - профессор М.М. Рубинштейн приглашает Петри занять кафедру истории первобытной культуры на историко-филологическом факультете. В открытии Иркутского университета участвовало целое созвездие замечательных отечественных ученых, оставивших в науке неизгладимый след. Петри оказался в благоприятной научной среде, среди увлеченных и талантливых студентов, обожавших своего учителя. Он основывает при кафедре кабинет археологии и этнографии с библиотекой и музеем, и разрабатывает обширную программу, вернее, блок программ, археологического и этнографического "сплошного" исследования края.
И сам Петри, и его ученики уже в 1919 году, когда еще гремели бои и свистели пули, отправляются в разные концы Иркутской губернии и Забайкальской области. Ведутся разведки археологических памятников, собираются по крупицам этнографические материалы. Сразу после окончания гражданской войны и начала мирного строительства организуются регулярные и оперативные публикации нового добытого научного материала.
При ближайшем содействии и консультациях Петри профессор К.М. Миротворцев обрабатывает материалы подворной переписи Н.В. Овчинникова на зимнем карагасском суглане 1914 г. и публикует в 1921 г. в трудах Иркутского университета статистико-экономический очерк "Карагасы". В свою очередь, Миротворцев, заведовавший до перехода в университет статистическим отделом Иркутского переселенческого района, обладавший большим опытом полевой статистической работы на Алтае и в других регионах Сибири, помогает Петри более обстоятельно и квалифицированно составить "Программу для составления подворных описей и бюджетов применительно к малым народностям тайги".
Готовят свои программы ученики и коллеги Петри - профессор Н.Н. Козьмин, исследователь древних и современных тюркских народов: "Вопросник по наблюдению явлений хозяйственного порядка" (1926); ассистент П.Г. Полтораднев: "Программа обследования оленеводчества у малых народностей Севера применительно к таежному району" (1926) и другие.
Вся эта работа оказалась необходимой и неотложной в связи с коренным переустройством жизни и быта всех народов Сибири, быстрым исчезновением того, что еще не было подвергнуто научному изучению. Петри прекрасно понимал, что ни он, ни его ученики не успеют сделать всего, чтобы спасти от разрушения реликты прошлого, и надеялся, что кто-то из просвещенных читателей, выпускников сибирских вузов, откликнется на его призыв и соберет по месту жительства тот материал, который ускользает от взора ученого.
В апреле 1925 г. при губисполкоме был организован Комитет Севера, его председателем был назначен Б.Э. Петри. Летом 1925 г. он совершил большую экспедицию по Карагасии. В составе экспедиции было два медика - И.В. Карпов и Н.С. Пугачев. Здесь Петри впервые реализовал свою методику "сплошного обследования": "Изо дня в день, обследуя хозяйство за хозяйством, экспедиция движется по намеченному маршруту и заканчивает работы только тогда, когда обследовано последнее хозяйство, учтен последний кирпич выпитого чая, освидетельствован последний ребенок, записана последняя убитая белка". Этот метод он позднее применил и при обследовании сойотов, тутурских эвенков, а его ученики П.Г. Полтораднев и П.П. Хороших - при изучении эвенков р. Нижней Тунгуски.
В каждом чуме Петри подробно записывал все доходы и расходы хозяйства. Параллельно с составлением бюджетов велись и этнографические наблюдения. Вторую поездку к тофам Петри совершил в декабре 1925 г. и присутствовал на суглане. Он отчетливо понимал практическую значимость научных исследований и, вернувшись из экспедиции, сразу представил государственным органам свои практические рекомендации по переустройству и улучшению жизни карагасов.
Однако довести до логического конца начатую работу ни ему, ни его ученикам и коллегам не удалось. Через год после поездки в Карагасию кафедра закрывается, в 1928 г. ликвидируется педагогический факультет, а в 1930 г. закрывается университет и вчерашние профессора оказываются на улице. Через год после открытия Восточно-Сибирского университета в нем не оказалось гуманитарных подразделений. Какое-то время Петри числился на работе в Биолого-географическом научно-исследовательском институте при ИГУ, который создавался с его участием в 1923 г., но и там он оказался ненужным даже при обещании работать бесплатно. Работа в крайплане была временной.
Видимо, предчувствуя беду, Петри лихорадочно публикует целый цикл своих работ по карагасам, используя все возможности, размещая их в различных сборниках и выпуская отдельными оттисками.
В 1932 году в печати его работы подверглись резкой критике за отсутствие в них "классовой дифференциации", "классовой борьбы" и т.п. Тем не менее, за границей к научным работам Петри относились совершенно иначе. Его важнейшие труды о каменном веке Сибири были переведены и изданы в США. В 1935 г. его избрали членом-корреспондентом Английского антропологического общества, а также действительным членом Американского антропологического общества.
28 мая 1937 года Б.Э. Петри был арестован по "делу немецких специалистов". Обвинен в шпионаже в пользу английской и германской разведок, участии в немецко-японской, фашистской, диверсионно-разведывательной, правотроцкистской и панмонголистской организациях. Через шесть месяцев 25 ноября 1937 г. профессор Петри был расстрелян.
Вместе с Б.Э. Петри под вал репрессий попали К.М. Миротворцев, П.Г. Полтораднев, Я.Н. Ходукин, Н.Н. Козьмин и многие другие преподаватели и сотрудники Иркутского университета и краеведческого музея.
После ареста архив Петри бесследно исчез. Все труды Петри как врага народа подлежали уничтожению, за их чтение можно было поплатиться свободой. В.В. Свинин (доцент кафедры археологии и этнографии ИГУ) рассказывает:
- "Когда в 1954 г. мне пришлось принять фонды краеведческого музея и начать обработку этнографических сборов, я столкнулся с большим числом коллекций Петри. Что это за исследователь, я не знал и не мог выяснить ни у одного из преподавателей университета. Случайный разговор с хранительницей научной библиотеки Иркутского областного краеведческого музея Зинаидой Филипповной Борисенко, которая пришла сюда молоденькой девушкой еще в 20-е гг., дал мне возможность несколько приоткрыть завесу молчания, Зинаида Филипповна дождалась, когда из маленького зала библиотеки уйдут последние посетители, и шепотом стала рассказывать мне про Петри, а потом показала брошюры, припрятанные ею в маленьком подвальчике библиотеки. А когда в 1956 г. мы впервые встретились с Михаилом Михайловичем Герасимовым на раскопках палеолитической стоянки в Мальте, он открыто сказал, что является учеником Б.Э. Петри, и подробно рассказал о его жизни и деятельности. Заговорили и многие другие. Но в открытой печати упоминать имя Петри все-таки было нельзя: он не был реабилитирован, а в глазах многих "ветеранов революции" продолжал оставаться "врагом народа". Только после запроса начальника Иркутского обллита Н.Г. Козыдло в конце 1958 г. военному прокурору было получено заключение военного трибунала ЗабВО о том, что "дело в отношении его подлежит прекращению за недоказанностью предъявляемого обвинения".

(Слово об исследователях Тофаларии. Предисловие к книге
Л.В. Мельниковой. Тофы. Иркутск, 1999.)

И.И. Терновая
Малоизвестные страницы жизни и смерти
профессора Б.Э. Петри

О научной деятельности Б.Э. Петри знают многие, но о факте ареста его органами НКВД в 1937 г. до недавнего времени мало кому известно. В архиве Управления ФСБ Иркутской области в начале 1990-х гг. автору удалось познакомиться с материалами следственного дела Б.Э. Петри.
Б.Э. Петри, являвшийся к моменту ареста профессором, членом-корреспондентом Английского антропологического общества и Государственной академии истории материальной культуры СССР, действительным членом Американского антропологического общества, в 1937 г. работал научным сотрудником Восточно-Сибирского облисполкома. Он был арестован 28 мая 1937 г. Первый допрос состоялся через три дня - 31 мая, его проводил начальник 1-го отделения 3-го отдела УГБ УНКВД старший лейтенант Дьячков.
В ходе допросов Б.Э. Петри были предъявлены обвинения в шпионаже в пользу немецкой и английской разведки. Причем, ему ставилось в вину, что агентом германской разведки он стал еще в 1910 г., будучи "завербованным" представителем этой разведки в России академиком В.В. Радловым - действительным членом Императорской академии наук, опекуном Б.Э. Петри.
Б.Э. Петри было предъявлено обвинение в его "участии" в фашистской организации, "созданной" в Иркутске в 1933-1934 гг. и "ликвидированной" органами НКВД в 1937-1938 гг. По измышлениям следователей, фашистская контрреволюционная организация имела в своем составе 7 резидентур и 91 участника. Организация, якобы, имела тесные связи с правотроцкистской и панмонгольской контрреволюционными организациями. В сферу деятельности организации входили угольная, золотая, лесная, оборонная промышленности, железнодорожный транспорт, шоссейно-грунтовые дороги, водные пути, военные гарнизоны, аэродромы ЗабВО и ОКДВА. Всего по делу организации было арестовано 115 человек, из них 11 были выдворены за пределы СССР.
Следователь Дьячков обвинял Б.Э. Петри и в том, что в годы гражданской войны он занимался разведывательной деятельностью путем передачи информации об экономике края, о настроениях коренного населения через немецких военнопленных, а также в том, что с 1924 г. Б.Э. Петри якобы регулярно осуществлял сбор разведданных об экономике сельского хозяйства и промышленности края, о топливных и иных ресурсах, о работе в Монголии и Бурятии с целью изучения возможности использования националистических элементов в борьбе против советской власти. Эти данные он "передавал" немецкому консулу в г. Новосибирске Гроскопфу. Кроме того, в вину Б.Э. Петри вменялось и то, что он "завербовал" в качестве агентов германской разведки своих знакомых - лиц немецкой национальности, проживавших в Иркутске.
Неизвестно, применялись ли к Б.Э. Петри методы так называемого "активного воздействия". С 28 мая 1937 г. он содержался во внутренней тюрьме НКВД. По рассказам бывших сотрудников НКВД, одна из камер этой тюрьмы заполнялась водой из брандспойта, и узники должны были стоять в ней сутки, а то и более. Этой пытки практически никто не выдерживал. Из протокола допроса видно, что если в начале Б.Э. Петри отрицал свою принадлежность к разведывательной работе в пользу Германии, то через несколько дней во всем "признался".
В деле Б.Э. Петри сохранилась копия его письма, направленного в г. Новосибирск германскому консулу Гроскопфу. В этом письме он рассказывает о своих семейных делах, о материальных затруднениях в связи с болезнью жены, о новом увлечении - катании на моторной лодке по Ангаре и оз. Байкал. Здесь же он сетует на отсутствие практики в немецком языке: "Простите меня, что я вам пишу по-русски. Но я после Вашего приезда в Иркутск ни разу не говорил по-немецки и кроме переписки с моими учеными друзьями в Германии и чтения книг не имею… практики. Я побоялся наделать много ошибок и, зная, как вы совершенно владеете русским языком, решил Вам написать по-русски. Попутно мне пришло на ум Вас попросить рекомендацию. Если у Вас в Иркутске остались знакомые немцы, не найдете ли Вы возможности меня рекомендовать кому-нибудь с тем, чтобы мы могли встречаться и я пребывал в немецкой среде… Я из всех немцев в Иркутске знаю только Либаэра и его жену. Оба они партийные организаторы на заводе Куйбышева, люди очень занятые, и мы мало симпатизируем друг другу. Я бы для знакомства предпочел семейный дом, чтобы бывать друг у друга запросто, вместе бывать на загородных прогулках и кататься на моторной лодке. Очень обяжете за рекомендацию…" Кто знает, не это ли письмо дало толчок следователю к его измышлениям о принадлежности Б.Э. Петри к фашистской организации и о его деятельности как германского разведчика.
14 ноября 1937 г. Постановлением НКВД СССР и Прокурора СССР Б.Э. Петри был приговорен к расстрелу. Приговор был приведен в исполнение 25 ноября 1937 г. в 23 часа 25 минут.
19 июня 1959 г. Военный трибунал ЗабВО отменил Постановление НКВД СССР и Прокурора СССР от 14 ноября 1937 г. в отношении Б.Э. Петри и прекратил делопроизводство "за недоказанностью обвинения".
Предположительным местом захоронения Б.Э. Петри, как и многих тысяч других жертв массовых политических репрессий против иркутян, считается район с. Пивовариха.

(Электронный ресурс. Путь доступа: http://www.etnografia.ru/aborigen/1_tofa/cccp/petry_2.html)

Основные труды

Школа шаманов у северных бурят // Сб. трудов профессоров и преподавателей ИГУ. - Иркутск, 1923. Вып. 5. - С. 404-423.
Охотничьи угодья и расселение карагас // Сборник трудов Иркутского государственного университета. - Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1927. - С. 335-364.
Карагасский суглан. - Иркутск, 1927.
Старая вера бурятского народа. - Иркутск, 1928. - 78 с.
Далекое прошлое Прибайкалья. Научно-популярный очерк. - Иркутск, 1928. - 73 с.
Лит.: Савельев Н.А. Вклад Б.Э. Петри в изучение сибирского неолита // Палеоэтнологические исследования на юге Средней Сибири. - Иркутск, 1991;
Свинин В.В. Слово об исследователях Тофаларии. Предисловие к кн. Мельниковой Л.В. Тофы. - Иркутск, 1994 г.
Люди и судьбы : Библиографический словарь востоковедов - жертв политического террора в советский период (1917-1991). - СПб. : Петербургское Востоковедение, 2003 г.