|
Г. Медведев
Аксенов Михаил Петрович - археолог, учитель,
человек (путь от студента до доктора наук)
В семейном
неписаном предании Аксеновых значится, что их фамилия уходит
корнями, по меньшей мере, в XVII в. к некоему Аксену из рода
легендарного маньчжурского князя Гантимура, которому царевна
Софья Алексеевна даровала дворянство. Эта линия по отцу Михаила
Петровича Аксенова, Петру Михайловичу. По матери - Параскеве
Дормидонтовне, в крови трех братьев Аксеновых - Эрика Петровича,
Бориса Петровича и Михаила Петровича, гены знаменитого казацкого
рода Шиловых. Шиловы в Советском Союзе были знамениты в разных
ипостасях: от лихих забайкальских революционных казаков братьев
Шиловых до художников, литераторов и дикторов Центрального
радио и телевидения. Двоюродный дед Михаила Петровича, Дмитрий
Шилов, вошел в повествования о событиях гражданской войны
в России за Байкалом в образе литературного героя - Романа
Улыбина из "Даурии" Константина Седых. Дед был в
большой дружбе с С.М. Буденным.
Родословная у Михаила Петровича весьма увлекательная. И, видимо,
много в его характере, в его достоинствах было от суровых
и отчаянных предков. Родился Михаил Петрович 24 ноября 1934
г. в Иркутске. Он был третьим в семье, "младшеньким",
как ласково говорили о нем старший и средний братья. Его все
любили с детства. Так и вырос он общим любимцем. Учился в
школе, занимался боксом у знаменитого Лейфера, баловался живописью.
Судьба мотала его по землям и весям Иркутской области вместе
с отцом, кадровым партийным работником. В 1953 г. окончил
среднюю школу и пошел трудиться на Лисихинский кирпичный завод,
где тогда работал его отец. С заводского двора призвался в
Советскую Армию. Служил в Забайкалье, служил как надо, исправно.
После демобилизации в 1957 г. поступил на историческое отделение
Иркутского государственного университета. В зиму 1957-1958
гг. активно общался со старшекурсниками историками, новоиспеченными
археологами, работавшими в прошедшем летнем сезоне у М.М.
Герасимова в Мальте и Усть-Белой. Вполне естественно, попал
в списки "герасимовского" отряда 1958 г. и навсегда
"прикипел" к археологии. Изящно сухой и мускулистый,
с огромной копной иссиня-черных волос, с окладистой бородой,
ловкий в движениях, рукастый в любом ремесле, неутомимый в
лопатной работе и открытый в жизнерадостной веселости - он
был похож на австралийского аборигена или южноамериканского
серинегейро. "Мишенька" сразу же очень понравился
и начальнику отряда - М.М. Герасимову и начальнику экспедиции
Н.А. Логачеву. Это отношение к Михаилу Петровичу сохранилось
у обоих начальников на всю жизнь.
Полевой сезон 1958 г. в Мальте и Усть-Белой был интересным
и в профессиональной подготовке будущего археолога Михаила
Петровича Аксенова - очень полезным и значимым. Раскопки в
Мальте в тот год начались без Михаила Михайловича Герасимова
под руководством В.В. Свинина, исполнявшего тогда роль научно-организационного
заместителя начальника отряда. Месяц работали самостоятельно.
Этот этюд самостоятельности "сработал" в 1959 г.,
когда на два месяца Михаил Петрович остался один на один с
огромным раскопом и с 20-ю студентами-сотрудниками в Усть-Белой.
В реальную научную помощь ему в тот год была только Галина
Марковна Зайцева (Георгиевская), которая, как и он, впервые
взялась за археологический труд в 1958 г. Михаил Петрович
и Галина Марковна справились с работой прекрасно.
Можно сказать, что в 1959 г. кончились безвозвратно короткие
"археологические детство и отрочество" М.П. Аксенова.
Еще в зиму 1958 г. он женился на нашей студентке Алисе Назаровне
Алиевой. Шафером на свадьбе был будущий его заведующий кафедрой
С.В. Шостакович. Осенью 1959 г. родилась у него первая дочь
- Татьяна. Отец был в поле, и лагерь в Усть-Белой отмечал
этот выдающийся факт салютом из двух охотничьих ружей. Забот
Михаилу Петровичу заметно прибавилось.
С 1960 г. начались будни археологической жизни Аксенова. Кончились
прелести академических экспедиций. В дело с 1960 г. вступила
ежегодная штатная археологическая полевая практика студентов,
финансовые крохи выделялись из университетского бюджета, а
интересы к расширению театра действий и объема археологических
работ росли как на дрожжах. Все до одного "начальники"
отошли от полевой археологической работы и остались мы в поле
одни-одинешеньки. Вот тут и пригодились все те, засевшие в
памяти "костровые" рассказы и "застольные"
беседы наших наставников. Помню прекрасно, как в 1960 г. у
свежих стенок-разрезов раскопа до хрипоты спорили, выясняли,
который же это слой по "Герасимову", "Логачеву",
"Свинину" или по кому еще там... Золотая пора, когда
недостаточность умственных соображений с необычайной легкостью
восполнялась идиоматическими выражениями!
В 1960 г. начали копать Черемушник, который в ближайшем соседстве
с Усть-Белой - на запад всего 1,5 км. Он почему-то очень волновал
М.М. Герасимова. Мих. Мих. часто о нем говорил. В 1959 г.
Аксенов и студенты шурфовали Черемушник. В 1960 г. М.П. Аксенов
неустанно подбивал нас "сходить" и "копнуть".
Копнули, вновь мало что поняли, но объект, как и у М.М. Герасимова,
"запал" в душу. До сего дня стоит он нераспознанный,
бередя археологическое воображение. Это не просто один из
сюжетов экспедиционной жизни М.П. Аксенова и не потому введен,
что в 1962 г. мы Черемушник вновь копали, а Михаил Петрович
ездил с докладом о раскопках в Москву на Всесоюзную студенческую
археологическую конференцию и потом еще дважды публиковал
результаты работ. Дело в интуиции, его, Аксенова, археологической
интуиции. Что-то его тянуло к Черемушнику. Но он так и не
сказал почему...
Работы на Усть-Белой и Черемушнике в 1961 г. были скомканы
- предстояла большая археологическая разведка в зоне ложа
будущей Усть-Илимской ГЭС. Двести двадцать верст от г. Илимска
по р. Илиму и восемьдесят по р. Ангаре до пос. Невон прошел
отряд в шесть человек: М.П. Аксенов, Ю.Н. Егоров, Г.М. Зайцева,
Г.И. Медведев, О.А. Роговской, Н.Н. Щербаков. Фактически отряд
был студенческим, только Г.И. Медведев был аспирантом. Мы
прошли с М.П. Аксеновым весь илимский маршрут пешком, заглядывая
в каждый распадок, бродя по бесчисленным ручьям, обходя озера
в тайге. Было зафиксировано более 70 объектов, из которых
будущая Илимская экспедиция СО РАН СССР раскапывала только
три объекта, не полностью, конечно. По иронии судьбы, на самом
малоинтересном из всех местонахождений - в устье р. Илим пришлось
работать М.П. Аксенову в 1967 г.
В илимском маршруте неоднократно у костра возникали разговоры
о существе организации научной работы на истфаке Иркутского
университета, о месте в научных исследованиях персоны студента,
о том, какую роль может и должен играть студент в совместных
изысканиях с его руководителем - преподавателем. Многое из
сказанного и обсужденного тогда впоследствии попытались внедрить
в практику. Кое-что получилось. Тот, кто работал с М.П. Аксеновым,
наверное, припомнит в поведении руководителя многие черточки
того необходимого исследовательского партнерства студента
и преподавателя, о которых столько говорилось осенью 1961
г. В конце концов, нам принадлежит право сказать, что из илимской
экспедиции мы вынесли идею и практику лабораторного метода
обучения. Потом это назвали НИРСом.
В 1962 г. произошло событие, которое имело очень серьезное
значение в жизни и археологической судьбе М.П. Аксенова. В
поле он вдруг заговорил о том, что знает, где на Усть-Белой
лежат погребенные "китойцы-неолитики". Говорил серьезно,
но отдавало это какой-то мистикой. Наконец, не выдержав, ему
предложили показать: "Где?". Усмехнувшись, бросил
коротко: "Пошли". Полянка у дороги, ровная поверхность,
травка - никаких внешних признаков возможного погребения.
Аксенов уверенно прошел к центру, шагнул чуть к северо-востоку,
топнул ногой, сказал: "Здесь!". Под смех был задан
вопрос: "Может, покажешь, как лежит?!". Показал
на запад - северо-запад: "Вот так". Решили копать
назавтра. Заложили выработку 2x3. Погребенный лежал на запад
- северо-запад точно в контурах раскопа. Погребение соответствовало
признакам "китойской культуры". Шума, веселья, удивления
было предостаточно. Вызвали комиссию, составили акт, выпили
за здравие нашедшего и за упокой погребенного. Проводили "комиссаров"
- Ф.А. Кудрявцева, В.П. Олтаржевского. После их отъезда М.П.
Аксенов сказал: "Пойдем, покажу, где другие лежат".
Показал, в 1963 г. в этом месте был заложен специальный раскоп
и обнаружены уникальные погребения. Вот и смейся сколько угодно
над интуицией и провидением. В этих строках нет ни полслова
выдумки. Было чутье у молодого археолога, невероятное чутье.
Казалось, археологическая судьба Михаила Петровича обрела
желаемое направление, и он займется разрешением одной из увлекательнейших
проблем прибайкальских ископаемых древностей - тайной "китойских"
племен. Но пути господни неисповедимы...
Еще до раскопок в Усть-Белой, в начале июня 1963 г., вдвоем
"выбросились" на Верхоленскую гору под Иркутском.
Копали в две лопаты и четыре руки. Копали 22 дня - 43 квадрата
на глубину до 2.20 м. Вскрыли картину ископаемого рельефа
и расположенного в его микроформах археологического материала
столь удивительную, что до сих пор она полностью не описана.
Результаты были сенсационными. Сразу после отбытия на Усть-Белую
открытый раскоп на Верхоленской горе посетил А.П. Окладников,
возвращаясь из монгольской экспедиции. Осмотр им раскопа,
видимо, многое решил в судьбе Михаила Петровича. К тому времени
Алексей Павлович уже дал принципиальное согласие быть научным
руководителем М.П. Аксенова. Михаил Петрович рассчитывал,
что будет работать по "китою", и руководителем будет
М.М. Герасимов, который первый вместе с Б.Э. Петри копал китойцев.
Но заведующий кафедрой С.В. Шостакович настоял на кандидатуре
А.П. Окладникова. Тогда это была роковая ошибка. Но теперь
это история...
Окладников предъявил ультиматум: только монографическое описание
Верхоленской горы, никаких китойцев. Михаил Петрович прислал
из Ленинграда нервную, очень тревожную пространную телеграмму.
Работать надо было, невзирая на прихоти заведующего кафедрой
и причуды научного руководителя. Стали работать в четыре руки
по мезолиту, благо уже был опыт совместной работы и по Усть-Белой,
и по Черемушнику, и теперь по Верхоленской горе.
В 1965 г. М.П. Аксенов ушел из университета в музей и трудился
в должности заместителя директора по науке. В том же году
начал раскопки на Верхоленской горе с целью восстановления
плана раскопов Б.Э. Петри и распределения в плане собранных
им находок. Три полевых сезона дали интереснейший стратиграфический
и археологический материал. В 1970 г. он успешно защитил диссертационное
сочинение, описав весь объем новых находок на Верхоленской
горе. В этом же году вернулся в университет на истфак старшим
преподавателем кафедры всеобщей истории, где и проработал
до конца…
В 1964-1965 годах, я полагаю, кончилась археологическая юность
М.П. Аксенова, наступила пора жесткой прозы рабочего руководства.
Последние работы на Усть-Белой и Красном Яре в 1964-1965 гг.
были фактическим расставанием с Приангарьем. Верхоленская
гора раскапывалась в 1965-1967 гг. по суровой необходимости
и без того аксеновского энтузиазма, который всегда всех так
радовал. С 1966 г., получив "добро" А.П. Окладникова,
он со всеми желаниями, помыслами, сомнениями ушел на р. Лену.
Долина Лены и раньше манила его, и не только его. Наивность
археологических представлений и сегодня шепчет на ухо некоторым
исследователям о том, что это "древнейший путь в Америку".
А в те годы этакие мысли были эпидемией. Долина р. Лены казалась
безразмерной, а в этой "безразмерности" Михаилу
Петровичу, естественно, желательно было обрести "свой",
"автономный" район работ.
После "китойско-верхоленского" эпизода Михаил Петрович,
мне кажется, хотел "успокоиться". Ведь в 1964 г.
его, фактически, сломали. Натура у него была тонкая, художественная.
Насилие он переживал тяжко. Не нужен ему был приангарский
мезолит, как и Галине Марковне "не ко двору" был
китойский некрополь в Усть-Белой. Но Аксенов подчинился и
работу сделал. Сейчас, я думаю, он очень хотел уйти в "угожие
места" и обрести равновесие. Река Лена была таким местом.
В 1968 г. М.П. Аксенову было предложено совершить разведку
в верховьях р. Витим. Первый разговор об этом состоялся в
1967 г. Инициатором "высадки" иркутян на верхних
притоках р. Витим были геолог В.Х. Шамсутдинов и биолог Э.Л.
Климашевский. Однако М.П. Аксенов не решался отправиться в
верховья этой реки. Даже когда в 1972 г. по плану все подразделения
Лаборатории археологии и этнографии ИГУ разъехались на разведку
в разные районы Байкальской Сибири, и Михаил Петрович должен
был вылететь на р. Витим, он отправился вниз по р. Лене в
свою знаменитую разведку до границ с Якутией. Не мог, не хотел,
боялся расстаться с Леной. Только в 1974 г. он высадился на
Витиме, и начался "верхневитимский" археологический
путь М.П. Аксенова и формирование новой группы энтузиастов-археологов,
для которых Витим стал "домом родным".
А затем в 1974 г. был открыт ныне всемирно известный в летописной
хронике, но так и нерасшифрованный до конца в материалах,
удивительно интересный объект - Макарово IV, что в 10 км от
Качуга по Жигаловскому тракту. Геоархеологическому ансамблю
этого местонахождения еще предстоит высветить имя своего открывателя
и исследователя. "Макаровский геоархеологический комплекс"
- прямое детище М.П. Аксенова, на все оставшееся жизненное
время исследователя привязал его к верхней Лене. Период археологической
зрелости Михаила Петровича, растянувшийся до конца его дней,
не грех назвать "макаровским". Как археолог, М.П.
Аксенов так и не состарился. "Макарово" и "Шишкино"
явились тем учебным, научным полем, где воспиталась внушительная
когорта нынешних специалистов не только в области прямых археологических
интересов. Все они - ученики М.П. Аксенова и трудятся в разных
районах и городах нынешней Азиатской России.
Итоги своих ленских археологических изысканий Михаил Петрович
подвел в монографической работе "Палеолит и мезолит Верхней
Лены", которую защитил в 1989 г. в г. Новосибирске в
качестве докторской диссертации. Монография не издана до сих
пор. Конечно, М.П. Аксенов был исследователем-полевиком больше,
чем "кабинетным писателем". Свой огромный багаж
наблюдений в поле и свои соображения по собранным бесчисленным
физическим фактам из древних технологических процессов он
не ввел в науку даже наполовину. От него ждали публикации
многих интересных сюжетов из геологического прошлого палеолитического
населения Верхней Лены. Он вводил эти данные отдельными сюжетами,
но собрать в единую, большую сводку не успел. Теперь это задача
его учеников и коллег.
Однако, именно благодаря его деятельности на Верхней Лене,
археология этого региона приобрела, фактически, полный абрис
далеких времен и древних культур. По пунктирам его открытий
прошли десятки исследователей, работали многие экспедиции.
То, что он сделал в своей исследовательской жизни, уже записано
в анналы отечественной и мировой науки. Но его имя, надеюсь,
еще появится в титулах монографий.
Михаил Петрович Аксенов был человек особенный. Я намеренно
упомянул о Гантимуровых в самом начале. И гены его предков,
вероятно, соединялись и жили в нем необычным манером. Мы прошагали
вместе, прошли байдарками, "деревяшками", "дюральками",
на веслах, на моторах не одну сотню километров. Я видел его
в разных делах. В общении мы лишних слов не тратили. Я уверен,
что он до предела был нагружен самыми разнообразными способностями,
и выбирать из них что-либо ему было очень сложно. Они, как
бы, дремали в нем скопом. От него исходили какие-то особые
биотоки, и человек, впервые видевший М.П. Аксенова, мгновенно
становился к нему расположенным. В этом Михаил Петрович очень
напоминал Михаила Михайловича Герасимова. С другой стороны,
интуитивно, Михаил Петрович сразу распознавал фальшь, неискренность,
порочность человека. Он редко повышал голос в разговоре, но
в глазах его всегда можно было прочесть, что он видит собеседника
насквозь. Интереснейший был человек.
У Михаила Петровича остались две дочери и пятеро внучат, есть
кому вспоминать о знаменитом предке. В жизни друзей, коллег,
учеников Михаил Петрович будет жить до их последнего дня.
Для археологов будущего он станет таким, как мы сможем о нем
рассказать. Я очень хочу верить, что друзья и ученики сделают
это еще не один раз.
(Список
научных трудов Михаила Петровича Аксенова /
сост. С.Н. Пержаков. - Иркутск : "ООО Раритет",
2006. - С. 8-12.)
Слово
прощания
Ушел
из жизни замечательный, удивительный человек Михаил Петрович
Аксенов. Доктор исторических наук, профессор Иркутского госуниверситета,
археолог, один из самых интересных, талантливых и красивых
людей, работавших когда-либо в стенах ИГУ, один из отцов иркутской
археологической школы. Удивительно скромный, честный, удивительно
человечный человек, которого невозможно было не любить, остался
в наших сердцах навсегда. Не одно поколение выпускников -
историков ИГУ скорбит об этой невыразимо печальной утрате.
Сердце каждого археолога сжимается в плаче. Ушел из жизни
настоящий герой сибирской науки ХХ столетия, чья личная судьба
и чья абсолютно честная моральная позиция были и будут маяком
для последующих поколений. Всеобщий любимец, родной Петрович,
воспитавший многих, да, наверное, всех нас, был одной из самых
ярких фигур российской сибирской археологии, одним из основателей,
становым хребтом иркутской школы на протяжении полувека, одним
из тех, с кого она начиналась в 50-х годах заново, одним из
тех, кто связал оборванные великим террором концы ниточки
преемственности, протянувшейся от сибирских археологов конца
19 - начала 20 века, от основателя "ранней" иркутской
школы археологии Б.Э. Петри, расстрелянного в 1937 году, от
замечательных его учеников, переживших сталинское лихолетье,
М.М. Герасимова, А.П. Окладникова, Г.Ф. Дебеца до сегодняшних
дней.
Вместе с Г.И. Медведевым и В.В. Свининым Михаил Петрович Аксенов
был первым в нынешнем составе иркутских археологов, начавшим
формировать эту самую иркутскую школу. В ее рядах появилось
много его учеников. Вообще учеников Аксенова, разъехавшихся
от Западной Сибири до Дальнего Востока, много. И в этом одна
из главных заслуг его жизни. Вместе с Г.И. Медведевым впервые
в Сибири в конце 60-х годов совершили "мезолитическую
революцию", выделив в Приангарье этот этап мезолита,
освоив новейшие по тем временам методы исследования. Этот
научный опыт стал образцом достижений сибирской археологии.
Михаил Петрович Аксенов был человеком, с которого начиналась
современная археология Верхней Лены и ее притоков - Витима
и Киренги. Сибирское палеолитоведение немыслимо без "макаровского
пласта", эталоном которого стала стоянка Макарово 4 на
Верхней Лене, главным автором открытия и исследования которой
был Михаил Петрович. Его теоретические разработки, его открытия
составляют золотой фонд сибирской археологии.
Верхняя Лена исхожена была М.П. Аксеновым вдоль и поперек.
Макарово, Шишкино под Качугом, казалось, забрали часть его
души, к которой он возвращался каждое лето. Казалось, своими
ногами ощупывал он таежную почву, словно бы чувствовали его
ноги древних костров навеки оставленный пепел.
Ушел из жизни классик сибирской археологии. Мы в этом горе
вместе с семьей Аксенова, мы были тоже его семьею - научной
и, смеем надеяться, тоже любимой. В наших сердцах будет всегда
жить благодарность к нему и признательность, признательность
судьбе за замечательную возможность жить рядом с нашим Петровичем,
работать с ним и у него учиться. Он часто говаривал: "Устал
я, ребята, уйду от вас в горы...". Так теперь и случилось.
(Восточно-Сибирская правда. 2002. 12 марта.)
Основные труды
Стоянка
Черемушник: (К вопросу о месте бадайской культуры в каменном
веке Приангарья) // Древняя Сибирь. - Новосибирск : Наука,
1966. - Вып. 2: Сибирский археологический сборник. - С. 23-37.
Многослойный археологический памятник Макарово II // Древняя
история народов юга Восточной Сибири. - Иркутск : Изд-во Иркут.
ун-та, 1974. - Вып. 1. - С. 91-126.
Комплекс донеолитических местонахождений у деревни Кистенево
на Верхней Лене: (предварит. итоги) // Древняя история народов
юга Восточной Сибири. - Иркутск : Изд-во Иркут. ун-та, 1975.
- Вып. 3. - С. 81-114. - Соавт.: В.А. Лынша, М.В. Шуньков.
Археологическая стратиграфия и послойное описание инвентаря
Верхоленской горы I // Мезолит Верхнего Приангарья. - Иркутск
: Изд-во Иркут. ун-та, 1980. - Вып. 2: Памятники Иркутского
района. - С. 45-93.
Исследование памятников каменного века на Верхней Лене //
Археологические открытия 1980 года. - М. : Наука, 1981. -
С. 162-163.
Возраст и место стоянки Макарово III в палеолите Верхней Лены
// Палеолит и мезолит юга Сибири. - Иркутск : Изд-во Иркут.
ун-та, 1982. - С. 108-126.
Исследование донеолитических комплексов на Верхней Лене //
Байкальская Сибирь в древности. - Иркутск, 1995. - С. 45-60.
Eccelerator Radicarbon Dating of the Unitial Upper Paleolithic
in Southeast Siberia // Antiquity. - 1995. - Vol. 69. - N
263. - P. 349-357. (Coauthor - Goebel T.)
Донеолитические местонахождения Качугско-Верхоленского участка
Верхней Лены // Археологическое наследие Байкальской Сибири:
изучение, охрана и использование. - Иркутск, 1996. - Вып.
1. - С. 12-22.
|
